ЩЕНОК.

   Я плохо помню место, где когда-то появился на свет. Помню только, что там было темно и тесно, а люди никогда с нами не играли. Еще я помню мамочку и ее мягкую шерстку. Мама часто болела и была очень худой, у нее не хватало молока для меня и моих братишек и сестренок. Я помню, как многие из них умирали, и очень по ним скучаю.
  А еще я хорошо помню тот день, когда меня забрали от мамочки. Мне было очень грустно и страшно. У меня только-только прорезались молочные зубки, и я еще должен был оставаться с мамой. Но ей было очень плохо, а люди твердили, что они хотят денег и что они уже устали от всей этой грязи, которую разводим мы с сестренкой. Нас посадили в клетку и привезли в какое-то странное место, где мы остались одни. Мы жались друг к дружке, дрожа от страха, но никто не протянул руки, чтобы пожалеть нас и приласкать.
  Как много новых впечатлений, звуков, запахов – это мы оказались в магазине, где много разных животных. Они заливисто поют на разные голоса, мяукают, чирикают. Нас с сестренкой заперли в маленькой клетке. Отсюда мне слышно, как пищат другие щенки и видно, как меня рассматривают люди. Мне нравятся маленькие люди, их еще называют детьми. Они такие милые и веселые и, наверно, хотят со мной поиграть!
  Дни напролет нас держали в тесной клетке. Несколько раз какие-то нехорошие люди били витрину и пугали нас. А еще нас часто доставали из клетки и показывали людям или давали им подержать нас на руках. Были среди них и те, кто брал нас аккуратно и осторожно, а иные причиняли нам боль. Мы всегда слышали: «Ой, какие хорошенькие! Я тоже такого хочу!», но никого из нас так никто и не забрал.
 
  Вчера ночью умерла моя сестренка. В магазине было темно, я положил голову на ее мягкую шерстку и почувствовал, как жизнь покидает ее маленькое худое тельце. Я и раньше слышал, как люди из магазина говорили, что она больна и что меня надо бы продать со скидкой, чтоб быстрее от меня избавиться. Похоже, только я один горевал по ней, тихо поскуливая, когда утром ее тельце выкинули из клетки и выбросили, как мусор.
 
  Сегодня за мной пришли! Меня купили! Это самый счастливый день в моей жизни! Меня взяла очень хорошая семья, и они очень-очень-очень хотели поскорее забрать меня домой! Они принесли мне еды, а маленькая девочка, дочка, так нежно держала меня на руках! Я уже очень ее люблю! А ее мама с папой повторяли, какой я чудный и милый щенок! Они назвали меня Ангелом. Мне очень нравится лизать моих новых хозяев в лицо!

  Моя семь очень обо мне заботится, они такие милые, любящие, нежные! Они учат меня, что хорошо, а что плохо, вкусно меня кормят, любят меня! А я ужасно хочу доставить удовольствие этим замечательным людям! Больше всего я люблю девочку, мне нравиться бегать с ней и играть!

  Сегодня меня повели к ветеринару. Это было странное место, и я испугался. Мне сделали несколько уколов, но моя девочка нежно обняла меня и сказала, что все будет хорошо. И я больше не боялся. Наверное, врач сказал что-то плохое моей любимой семье, потому что они все очень огорчились. Я услышал что-то про дисплазию тазобедренного сустава и еще что-то там про сердце. Еще до моего слуха донеслось что-то про недобросовестных заводчиков и про то, что моих родителей не проверяли. Уж не знаю, что все это значит, мне просто больно видеть мою семью такой грустной. Но они ведь все равно меня любят, и я их тоже очень люблю!

  Сейчас мне полгода. Все щенки такие здоровенькие и подвижные, а мне ужасно больно даже пошевелиться. Боль никогда не отпускает. Мне больно бегать и играть с моей любимой девочкой, а еще мне тяжело дышать. Я изо всех сил стараюсь быть крепким щенком, каким мне и надлежит быть, но это очень тяжело. У меня сердце кровью обливается видеть, как грустит моя подружка, и слышать, как родители говорят, что «может быть, уже пора». Меня несколько раз возили в ту клинику, но хороших новостей все не было, а были все те же разговоры о врожденных недугах. Я просто хочу резвиться на солнышке, бегать и играть с моей семьей!

  Вчерашняя ночь была самой тяжелой. Теперь невыносимая боль преследует меня постоянно, мне трудно даже приподняться попить. Я пытаюсь встать, но только скулю от боли. Меня в последний раз везут куда-то на машине. Всем так грустно, а я не знаю, отчего. Неужели я плохо себя вел? Я ведь пытался быть хорошим мальчиком, всех любил... В чем же я провинился? Вот если бы только боль ушла, если бы я только смог осушить слезы девочки! Я пытаюсь приподнять морду и лизнуть мою подружку в руку, но лишь бессильно скулю от боли.

  Стол в клинике ужасно холодный. Я очень боюсь. Люди прижимают меня к сердцу, зарываются лицом в мою шерстку и плачут. Я чувствую их любовь и тоску. Я еще в состоянии легонько лизать их руки. Даже врач не выглядит сегодня страшным. Он делает все осторожно, и мне кажется, что боль отпускает. Девочка держит меня на руках, и я благодарю ее за всю ее любовь. Мне показалось, что меня легонько ущипнули за переднюю лапу. Боль начинает отпускать, и по телу разливается приятное спокойствие. Теперь я могу нежно лизать маленькую ручку ребенка. Мой взгляд затуманивается, я вижу мамочку, сестренок и братишек где-то далеко-далеко на зеленой лужайке. Они говорят мне, что там нет боли, только счастье и покой. Я прощаюсь с людьми, как умею, виляя хвостом и смешно принюхиваясь. Я надеялся провести с ними не одну весну, но этой мечте не суждено было сбыться. «Знаете, - сказал ветеринар, - порядочные заводчики не отдают своих щенков в зоомагазин».

  Боли больше нет. Я знаю, что пройдет еще много-много лет, прежде чем я вновь увижу свою любимую человеческую семью. Если бы только все могло быть иначе...

ПОЧЕМУ ТАКИХ НЕ УБИВАЕТ ГРОМОМ И МОЛНИЕЙ - МГНОВЕННО...НЕТ, ЛУЧШЕ ДОЛГО-О-О... 

недобросовестных заводчиков, тех, кто разводит собак ради денег,

а не для улучшения породы и не для души...

"YORKSHIRE revier" - большой журнал о маленькой собаке,

под ред. Кирсанова С. А., № 5, 2006.